Великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин приезжал в усадьбу Остафьево в гости к самому знаменитому её владельцу – князю Петру Андреевичу Вяземскому, поэту и литературному критику. Они познакомились в 1816 году и поддерживали отношения до самой смерти великого поэта.
Иллюстрация Виктории Нечаевой из книги "Новая Москва: тайны открываются!"
В Остафьево Пушкин приезжал три раза. Вот что вспоминает Петр Андреевич Вяземский о приезде Пушкина в декабре 1830 года: «Уже при последних издыханиях холеры навестил меня в Остафьеве Пушкин. Разумеется, не отпустил я его от себя без прочтения всего написанного мною. Он слушал меня с живым сочувствием приятеля и судил о труде моем с авторитетом писателя опытного и критика меткого, строгого и светлого. Вообще более хвалил он, нежели критиковал. <...> День, проведенный у меня Пушкиным, был для меня праздничным днем. Скромный работник, получил я от мастера-хозяина одобрение, то есть лучшую награду за свой труд».
С приездами Александра Сергеевича связаны два предания об Остафьеве.
Согласно одному из них, усадьба Вяземских свое название получила по первому случайному слову, сказанному Пушкиным по приезде. Князь Вяземский будто бы не знал, как назвать её и, ожидая своего друга в гости, решил, что назовет её первым же словом, которое тот произнесет, появившись здесь. Пушкин вышел из дорожной коляски, а в это время слуга спросил его, что ему делать с багажом. «Оставь его, братец», – ответил поэт. Так из сочетания слов «Оставь его», согласно преданию, получилось название усадьбы – Остафьево. И хотя оно встречается уже в документах начала ХVII века, в народном сознании соединились слова Пушкин и Остафьево.
Второе, семейное, предание с именем поэта связывает название липовой аллеи, ведущей от дверей овального зала дома вглубь парка. Пушкин любил гулять по ней, когда гостил у Вяземских, и дал ей название «Русский Парнас». По ней прогуливались многие поэты, историки: Н.М. Карамзин, И.И. Дмитриев, Ю.А. Нелединский-Мелецкий, В.Л. Пушкин, В.А. Жуковский, К.Н. Батюшков, А.С. Грибоедов, А. Мицкевич и, конечно, сам гостеприимный хозяин усадьбы.
Потом «Русским Парнасом» стали называть и всю усадьбу.
С приездами Александра Сергеевича связаны два предания об Остафьеве.
Согласно одному из них, усадьба Вяземских свое название получила по первому случайному слову, сказанному Пушкиным по приезде. Князь Вяземский будто бы не знал, как назвать её и, ожидая своего друга в гости, решил, что назовет её первым же словом, которое тот произнесет, появившись здесь. Пушкин вышел из дорожной коляски, а в это время слуга спросил его, что ему делать с багажом. «Оставь его, братец», – ответил поэт. Так из сочетания слов «Оставь его», согласно преданию, получилось название усадьбы – Остафьево. И хотя оно встречается уже в документах начала ХVII века, в народном сознании соединились слова Пушкин и Остафьево.
Второе, семейное, предание с именем поэта связывает название липовой аллеи, ведущей от дверей овального зала дома вглубь парка. Пушкин любил гулять по ней, когда гостил у Вяземских, и дал ей название «Русский Парнас». По ней прогуливались многие поэты, историки: Н.М. Карамзин, И.И. Дмитриев, Ю.А. Нелединский-Мелецкий, В.Л. Пушкин, В.А. Жуковский, К.Н. Батюшков, А.С. Грибоедов, А. Мицкевич и, конечно, сам гостеприимный хозяин усадьбы.
Потом «Русским Парнасом» стали называть и всю усадьбу.
Вяземский и Пушкин (тогда еще лицеист) познакомились весной 1816 года в Царском Селе. Первая же встреча выявила общность их литературных вкусов и положила начало творческой дружбе, длившейся до трагической кончины Пушкина. Письмо юного поэта, посланное Петру Андреевичу через несколько дней после знакомства, стало началом их многолетней переписки: сохранилось свыше 70 писем Пушкина к Вяземскому и более 40 писем Вяземского к нему.
Встречи двух поэтов происходили в основном в Москве и Петербурге. Трижды Пушкин приезжал в Остафьево, которое для него, как и для других его современников, было, прежде всего, «святилищем русской истории», местом, где жил и 12 лет работал над «Историей государства Российского» Николай Михайлович Карамзин – признанный лидер и кумир того литературного круга, к которому принадлежали и Вяземский, и Пушкин.
Встречи двух поэтов происходили в основном в Москве и Петербурге. Трижды Пушкин приезжал в Остафьево, которое для него, как и для других его современников, было, прежде всего, «святилищем русской истории», местом, где жил и 12 лет работал над «Историей государства Российского» Николай Михайлович Карамзин – признанный лидер и кумир того литературного круга, к которому принадлежали и Вяземский, и Пушкин.
Пушкин был у Вяземских желанным гостем. Первый приезд поэта в Остафьево оказался самым продолжительным: он пробыл здесь с 1 по 5 июня 1830 года. Петр Андреевич в это время находился в Петербурге, а в усадьбе жила его жена Вера Федоровна с детьми. Умная и обаятельная (Пушкин называл её «княгиней лебедушкой» и «божественной княгиней»), она была посвящена во все сложности сватовства поэта к Наталье Николаевне Гончаровой.
Видимо, и в этот раз обсуждалась предстоящая свадьба, на которой Вера Фёдоровна должна была стать посаженой матерью поэта. Предполагалось, что торжество состоится в Остафьеве. Об этом свидетельствуют строки из письма Вяземского, адресованного в июне 1830 года жене: «Что Пушкин?.. когда свадьба и где? У нас ли в Остафьеве?»
Видимо, и в этот раз обсуждалась предстоящая свадьба, на которой Вера Фёдоровна должна была стать посаженой матерью поэта. Предполагалось, что торжество состоится в Остафьеве. Об этом свидетельствуют строки из письма Вяземского, адресованного в июне 1830 года жене: «Что Пушкин?.. когда свадьба и где? У нас ли в Остафьеве?»
Второй приезд Александра Сергеевича к Вяземским состоялся 16-17 декабря того же года. В первопрестольной с сентября месяца свирепствовала эпидемия холеры, и семья князя пережидала её в усадьбе, где Петр Андреевич работал над биографией Д.И. Фонвизина.
Друзья читали друг другу свои произведения. Впоследствии Вяземский вспоминал: «Уже при последних издыханиях холеры навестил меня в Остафьеве Пушкин. Разумеется, не отпустил я его от себя без прочтения всего написанного мною. Он слушал меня с живым сочувствием приятеля и судил о труде моем с авторитетом писателя опытного и критика меткого, острого и светлого. Вообще более хвалил он, нежели критиковал…»
На полях рукописи «Фонвизина» сохранились пометки, сделанные рукой Александра Сергеевича.
Друзья читали друг другу свои произведения. Впоследствии Вяземский вспоминал: «Уже при последних издыханиях холеры навестил меня в Остафьеве Пушкин. Разумеется, не отпустил я его от себя без прочтения всего написанного мною. Он слушал меня с живым сочувствием приятеля и судил о труде моем с авторитетом писателя опытного и критика меткого, острого и светлого. Вообще более хвалил он, нежели критиковал…»
На полях рукописи «Фонвизина» сохранились пометки, сделанные рукой Александра Сергеевича.
Пушкин прочитал в Остафьеве многое из созданного им в знаменательную для его творчества болдинскую осень. 19 декабря 1830 года Вяземский записал в дневнике: «Третьего дня был у нас Пушкин. Он много написал в деревне: привел в порядок 8 и 9 главу Онегина, ею и кончает; из 10-й, предполагаемой, читал мне строфы о 1812 годе и следующих – славная хроника; куплеты: Я мещанин, я мещанин, эпиграмму на Булгарина за Арапа; написал несколько повестей в прозе, полемических статей, драматических сцен в стихах: Дон-Жуана, Моцарта и Сальери; у вдохновенного Никиты, у осторожного Ильи». День, проведенный Пушкиным в Остафьеве, был для Петра Андреевича «праздничным днем».
В третий раз Пушкин приехал в Остафьево на Святки, 4 января 1831 года, в компании друзей. Петр Андреевич писал своему знакомому: «У нас был уголок Москвы… Был Денис Давыдов, Трубецкой, Пушкин, Муханов, Четвертинские; к вечеру съехались соседки, запиликала… скрипка и пошел бал балом».
Знатный, богатый, талантливый Петр Андреевич в стихотворениях Пушкина (самое известное из них – «К портрету Вяземского») предстает как баловень судьбы:
Судьба свои дары явить желала в нем,
Счастливом баловне, соединив ошибкой
Богатство, знатный род с возвышенным умом
И простодушие с язвительной улыбкой.
В тоне восхищения и дружеской приязни написано и послание «Вяземскому»:
Язвительный поэт, остряк замысловатый,
И блеском колких слов, и шутками богатый,
Счастливый Вяземский, завидую тебе.
Ты право получил благодаря судьбе
Смеяться весело над злобою ревнивой,
Невежество разить анафемой игривой.
Петр Андреевич стал не только адресатом Пушкина, но и персонажем его произведений. В романе «Евгений Онегин» автор представляет его достойным собеседником своей любимой героини Татьяны:
У скучной тетки Таню встретя,
К ней как-то Вяземский подсел
И душу ей занять успел.
Петр Андреевич присутствует в «Евгении Онегине» и как автор стихотворения «Первый снег». Пушкину особенно нравилась строка: «И жить торопится, и чувствовать спешит». Она стала эпиграфом к первой главе романа, а в начале пятой главы автор, описывая картины русской зимы, опять вспоминает «Первый снег» Вяземского:
Согретый вдохновенья богом,
Другой поэт роскошным слогом
Живописал нам первый снег
И все оттенки зимних нег;
Он вас пленит, я в том уверен,
Рисуя в пламенных стихах
Прогулки тайные в санях…
Александр Сергеевич ценил не только стихи своего друга, но также его прозу и критические статьи, находя в них «отпечаток ума тонкого, наблюдательного, оригинального».
Дружба двух поэтов продолжалась до самой смерти Пушкина, которая стала для Петра Андреевича потрясением.
После роковой дуэли Пушкина с Дантесом, Петр Андреевич и его жена, княгиня Вера Федоровна, до последних минут находились у ложа умирающего поэта.
Во время отпевания Вяземский рыдал на ступенях Конюшенной церкви, осознавая всю тяжесть утраты. После смерти Александра Сергеевича его вдова Наталья Николаевна передала часть пушкинских вещей Вяземскому. Его сын Павел Петрович Вяземский перевез их в Остафьево и разместил вместе с мемориями Н.М. Карамзина в кабинете историка, где Пушкин останавливался во время своих приездов в усадьбу.
В память о Пушкине в Остафьеве хранилось множество реликвий: жилет поэта, пробитый пулей Дантеса, перчатка (другая перчатка была брошена В.А. Жуковским в гроб поэта), кора с березы, возле которой стоял Александр Сергеевич во время дуэли, трость «арапа Петра Великого» — Абрама Ганнибала, в набалдашник которой была вделана золотая пуговица с мундира Петра I, письменный стол Пушкина — дубовый, на высоких точеных ножках. Под стеклянным колпаком бережно сохранялся высохший букетик цветов, собранных когда-то поэтом в окрестностях Остафьева и подаренных дочери П.А. Вяземского.
Среди пушкинских реликвий здесь были его письменный прибор, жилет из тонкого черного сукна, камышовая трость, портрет Жуковского, подаренный им Пушкину в 1820 году с надписью «Победителю-ученику от побежденного учителя…», акварельный портрет жены поэта работы В. Гау.
Знатный, богатый, талантливый Петр Андреевич в стихотворениях Пушкина (самое известное из них – «К портрету Вяземского») предстает как баловень судьбы:
Судьба свои дары явить желала в нем,
Счастливом баловне, соединив ошибкой
Богатство, знатный род с возвышенным умом
И простодушие с язвительной улыбкой.
В тоне восхищения и дружеской приязни написано и послание «Вяземскому»:
Язвительный поэт, остряк замысловатый,
И блеском колких слов, и шутками богатый,
Счастливый Вяземский, завидую тебе.
Ты право получил благодаря судьбе
Смеяться весело над злобою ревнивой,
Невежество разить анафемой игривой.
Петр Андреевич стал не только адресатом Пушкина, но и персонажем его произведений. В романе «Евгений Онегин» автор представляет его достойным собеседником своей любимой героини Татьяны:
У скучной тетки Таню встретя,
К ней как-то Вяземский подсел
И душу ей занять успел.
Петр Андреевич присутствует в «Евгении Онегине» и как автор стихотворения «Первый снег». Пушкину особенно нравилась строка: «И жить торопится, и чувствовать спешит». Она стала эпиграфом к первой главе романа, а в начале пятой главы автор, описывая картины русской зимы, опять вспоминает «Первый снег» Вяземского:
Согретый вдохновенья богом,
Другой поэт роскошным слогом
Живописал нам первый снег
И все оттенки зимних нег;
Он вас пленит, я в том уверен,
Рисуя в пламенных стихах
Прогулки тайные в санях…
Александр Сергеевич ценил не только стихи своего друга, но также его прозу и критические статьи, находя в них «отпечаток ума тонкого, наблюдательного, оригинального».
Дружба двух поэтов продолжалась до самой смерти Пушкина, которая стала для Петра Андреевича потрясением.
После роковой дуэли Пушкина с Дантесом, Петр Андреевич и его жена, княгиня Вера Федоровна, до последних минут находились у ложа умирающего поэта.
Во время отпевания Вяземский рыдал на ступенях Конюшенной церкви, осознавая всю тяжесть утраты. После смерти Александра Сергеевича его вдова Наталья Николаевна передала часть пушкинских вещей Вяземскому. Его сын Павел Петрович Вяземский перевез их в Остафьево и разместил вместе с мемориями Н.М. Карамзина в кабинете историка, где Пушкин останавливался во время своих приездов в усадьбу.
В память о Пушкине в Остафьеве хранилось множество реликвий: жилет поэта, пробитый пулей Дантеса, перчатка (другая перчатка была брошена В.А. Жуковским в гроб поэта), кора с березы, возле которой стоял Александр Сергеевич во время дуэли, трость «арапа Петра Великого» — Абрама Ганнибала, в набалдашник которой была вделана золотая пуговица с мундира Петра I, письменный стол Пушкина — дубовый, на высоких точеных ножках. Под стеклянным колпаком бережно сохранялся высохший букетик цветов, собранных когда-то поэтом в окрестностях Остафьева и подаренных дочери П.А. Вяземского.
Среди пушкинских реликвий здесь были его письменный прибор, жилет из тонкого черного сукна, камышовая трость, портрет Жуковского, подаренный им Пушкину в 1820 году с надписью «Победителю-ученику от побежденного учителя…», акварельный портрет жены поэта работы В. Гау.
Памятник А.С.Пушкину в Остафьево