Вряд ли заезжий посетитель музея в бывшем поместье Остафьево, национализированном после революции 1917 г. советской властью,мог бы признать в скромно одетом стороже, ютящемся в неприглядной коморке, дворянина, более того, графа Павла Сергеевича Шереметева… Известный историк, художник, да и к тому же представитель одного из богатейших и влиятельнейших родов в России.
Шереметевы владели такими обширными территориями, что, поговаривали в то время, если их собрать воедино, можно было бы получить отдельное государство. Столицей этого государства стало бы прекрасное Остафьево - место, где граф изучал историю своего рода, занимался изучением архивов и исторических находок.
Шереметевы владели такими обширными территориями, что, поговаривали в то время, если их собрать воедино, можно было бы получить отдельное государство. Столицей этого государства стало бы прекрасное Остафьево - место, где граф изучал историю своего рода, занимался изучением архивов и исторических находок.
Портрет П.С. Шереметева. Художник П. З. Панов, 1902 г
Но все изменилось после революции 1917 года. Началась национализация имущества и многие дворяне покинули России. Эмигрировал и старший брат Павла, Дмитрий Сергеевич Шереметев. А младший Павел отказался, предпочтя судьбу сначала заведующего музеем, а затем и сторожа музея. Быть сторожем музея, который когда-то был его домом…
На дворе царила беспросветная ночь. Только луна и звезды могли наблюдать за сторожем Павлом, ходившим вокруг белоснежного здания, по бокам которого словно крылья раскинулись колоннады. Похаживая в узнаваемой всеми сторожевой форме Павел наблюдал чтобы, никто не потревожил достояние его Родины до открытия музея. Поглаживая бороду, он остановился возле одной из боковых лестниц чтобы глазком взглянуть на звезды. Внезапно в глубокой ночной тишине безмятежного созерцания к нему донёсся близкий голос.
– Павел, я закончила с установкой следующей экспозиции, – тихо и радостно сообщила Прасковья Васильевна, подойдя ближе к супругу.
– Это хорошо, – так же трогательно прошептал ей в ответ Павел.
Какое-то время они молчали, вглядываясь в таинственный туман, проплывающий над большим полем и окутывающий душистые деревья перед усадьбой.
– Павел, почему ты остался здесь? Ты бы мог уехать со своим братом в Париж где-бы вас встретили первые люди столицы со всеми почестями и всевозможными услугами. Но остался в Остафьево… сторожем. Почему? – в вопросе Прасковьи прозвучало не только любопытство, но и вздрогнула струнка досады.
На дворе царила беспросветная ночь. Только луна и звезды могли наблюдать за сторожем Павлом, ходившим вокруг белоснежного здания, по бокам которого словно крылья раскинулись колоннады. Похаживая в узнаваемой всеми сторожевой форме Павел наблюдал чтобы, никто не потревожил достояние его Родины до открытия музея. Поглаживая бороду, он остановился возле одной из боковых лестниц чтобы глазком взглянуть на звезды. Внезапно в глубокой ночной тишине безмятежного созерцания к нему донёсся близкий голос.
– Павел, я закончила с установкой следующей экспозиции, – тихо и радостно сообщила Прасковья Васильевна, подойдя ближе к супругу.
– Это хорошо, – так же трогательно прошептал ей в ответ Павел.
Какое-то время они молчали, вглядываясь в таинственный туман, проплывающий над большим полем и окутывающий душистые деревья перед усадьбой.
– Павел, почему ты остался здесь? Ты бы мог уехать со своим братом в Париж где-бы вас встретили первые люди столицы со всеми почестями и всевозможными услугами. Но остался в Остафьево… сторожем. Почему? – в вопросе Прасковьи прозвучало не только любопытство, но и вздрогнула струнка досады.
П.С.Шереметев с женой П.В.Шереметевой
Павел вновь посмотрел на высокие кроны пахнущих свежими листьями деревьев, шевеля пересохшими губами, будто затаённо подбирая слова, собираясь их высказать.
Глаза его светились одновременно от радости, грусти, сверканья застывшей над ними луны.
– Дорогая, если бы ты знала, как я люблю Россию. Я бы мог, как ты говорила, уехать, но кто бы тогда остался бережно хранить достояние наше… И рода, и Родины? Не могу я оставить эти богатства на произвол судьбы, понимаешь? Даже зная, что меня могут убить, я не был готов все это бросить напропалую. Ведь это – то что осталось после моих предков Шереметевых, то, что мы должны хранить и ценить, – ответил и сжал губы.
С его глаз спустились две скупых слезы. Прасковья не знала от чего: толи от печали, толи от гордости или вовсе из-за радости.
– Пойдем в усадьбу, время позднее, – Ласково предложила Прасковья.
– Пойдем.
Два силуэта скрылись за дверьми усадьбы оставив улицу безмолвной. И только вековые деревья шелестели на ветру, словно провожая ушедших покачиванием вдруг поникших своих ветвей.
Глаза его светились одновременно от радости, грусти, сверканья застывшей над ними луны.
– Дорогая, если бы ты знала, как я люблю Россию. Я бы мог, как ты говорила, уехать, но кто бы тогда остался бережно хранить достояние наше… И рода, и Родины? Не могу я оставить эти богатства на произвол судьбы, понимаешь? Даже зная, что меня могут убить, я не был готов все это бросить напропалую. Ведь это – то что осталось после моих предков Шереметевых, то, что мы должны хранить и ценить, – ответил и сжал губы.
С его глаз спустились две скупых слезы. Прасковья не знала от чего: толи от печали, толи от гордости или вовсе из-за радости.
– Пойдем в усадьбу, время позднее, – Ласково предложила Прасковья.
– Пойдем.
Два силуэта скрылись за дверьми усадьбы оставив улицу безмолвной. И только вековые деревья шелестели на ветру, словно провожая ушедших покачиванием вдруг поникших своих ветвей.
Руслан Хубиев
14 лет
1 место в конкурсе "Новая Москва в судьбе России" номинация "Литературный конкурс" 2023 г.
14 лет
1 место в конкурсе "Новая Москва в судьбе России" номинация "Литературный конкурс" 2023 г.
Подробнее о судьбе П.С.Шееметьева Вы можете прочитать в статье Виталия Крикуненко "Павел Сергеевич Шереметев - хранитель отеческой старины. Остафьево после революции 1917 года"
